Роберт берн

Биография

Шотландский поэт XVIII века Роберт Бёрнс вошел в историю мировой литературы как истинный патриот своего народа. Выходец из семьи просто крестьянина, он всю жизнь посвятил поэзии: пел оды родному краю, клеймил глупость и невежество, слагал красивые баллады о любви, бережно хранил шотландский фольклор. Творчество Бёрнса, как и его имя, известно на весь мир, а в России красоту его рифм смогли оценить благодаря переводам Самуила Яковлевича Маршака.

Детство и юность

Роберт Бёрнс родился 25 января 1759 года в деревне Аллоуэй, графство Эйршир. Отцом мальчика был фермер Уильям Бёрнесс, взявший в жены крестьянскую дочь Агнес Броун. Семья жила в собственном доме, построенном Уильямом. Но, когда мальчику исполнилось 7 лет, отец продал жилище, чтобы взять 70-акровый надел земли в хозяйстве Маунт-Олифант, и вся семья переехала туда.

Начались суровые будни маленького Роберта. Будучи самым старшим, он вынужден был работать наравне со взрослыми, что негативно отразилось на здоровье мальчика, он рос ослабленным, болезненным. Несмотря на это, Бёрнессы все равно жили в крайней бедности, дети (их было семеро) не имели возможности даже ходить в школу, отец сам обучал их грамоте.

Дома Роберт с братом Гилбертом осваивали чтение, арифметику и письмо, учили историю и географию. Агнес поощряла сыновей к чтению, ребята выросли на поэмах Уильяма Шекспира и Джона Мильтона, но самым любимым автором Бёрнса стал поэт Роберт Фергюссон. Также от матери мальчик перенял знание и любовь к шотландскому языку и фольклору: песням, сказкам, балладам.

Позже братья посещали сельскую школу Джона Мердока, он преподавал им латынь и французский. Роберт периодически учился в разных учебных заведениях (в Далримпле, Киркосвальде), но каждый раз бросал занятия, чтобы помогать отцу со сбором урожая.

Пробы поэтического пера юноша делает в 15-16 лет под влиянием романтических порывов. Сначала пишет поэтические признания деревенской девушке Нелли Киркпатрик. А в Киркосвальдской школе он знакомится с Пегги Томпсон, которой посвящает первые стихотворения «Now Westlin «Winds» и «I Dream’d I Lay».

Жизнь юноши меняется в 1777 году, когда отец, устав терпеть неудачи, перебрался на ферму в Лохли близ Тарболтона. Братья Бёрнесс стали, к большому неудовольствию отца, участвовать в светской жизни Тарболтона, записались в деревенскую школу танцев, основали «Клуб холостяков». Роберт влюбился в местную красавицу Элисон Бегби, но она, несмотря на написанные в ее честь песни, отвергла парня.

1781 год в жизни Бёрнса – особенный: во-первых, молодой человек вступает в масонскую ложу Святого Давида, а во-вторых, знакомится с моряком Ричардом Брауном, который обогнул полмира, был великолепным рассказчиком, знал много интересных фактов. Браун укрепил веру шотландца в себя, одобрил его как поэта. В 1784 году умер отец Бёрнса, и относительно беззаботная жизнь молодого человека закончилась.

Поэзия

Продав ферму, братья Бёрнесс перебрались в Моссгил. Однажды Роберт, страдая от нужды, решил опубликовать свои стихи, чтобы получить немного денег и уехать в Вест-Индию. Благо, стихотворного материала у него было предостаточно. В 1786 году вышел его первый книжный сборник «Поэмы: в основном на шотландском диалекте».

Вопреки ожиданиям автора вслед за солидным гонораром пришел и успех. Стихи молодого, никому не известного поэта тронули сердца ценителей жанра в Эдинбурге. Перед Бёрнсом (теперь он подписывается этим укороченным псевдонимом) открылись двери в мир высшего света шотландской столицы.

Популярность поэта приносит все больше прибыли, его стихи переиздаются не раз, рифмы расходятся на цитаты. В поэзии дебютанта есть место и сатире, и романтике, и дидактике. Он пишет доступным, легким языком о жизни и быте простых людей, о природе Шотландии, о бескорыстной любви, о веселых крестьянских праздниках.

Автор становится любимым гостем литературных салонов и творческих вечеров. В 1787 году статус «барда Каледонии» присвоило ему собрание шотландской Великой масонской ложи. Однако светский интерес быстротечен, наскучил высший свет и Бёрнсу. К тому же, по его признанию, он чувствовал снисходительное отношение аристократии из-за своего крестьянского происхождения. В 1788-м поэт возвращается в деревню, где женится на любимой девушке.

В 1789 году получает должность акцизного чиновника. Параллельно работает в издании «Шотландский музыкальный музей», собирает тексты и мелодии из разных источников, редактирует то, что кажется ему фривольным. Эта работа позволила сохранить многое из богатого фольклорного наследия Шотландии.

Однако даже несмотря на службу и общественную работу, Роберт Бёрнс не оставляет перо. В этот период его биографии написаны такие произведения, как «Ода, посвященная памяти миссис Освальд» (1989), «Тэм о’Шентер» (1790). В 1793 году в Эдинбурге вышло второе издание стихов Бёрнса в двух томах. К этому времени литератор уже тяжело болен: у него все чаще случаются сердечные приступы и обмороки.

В 1795 году мужчина пишет поэму «Честная бедность», в которой воспевает личность человека выше рангов и состояния. Эта работа стала последней в творчестве Роберта Бёрнса. Народный поэт Шотландии оставил после себя богатое литературное наследие: свыше 500 поэм и 300 песен.

Настоящее признание Бёрнс, как истинный талант, получил после смерти. Невероятную красоту его творчества узнали во всем мире благодаря переводам на десятки языков мира. Большая заслуга в этом для русскоязычного читателя принадлежит детскому поэту Самуилу Яковлевичу Маршаку. Он перевел для школьников стихотворения «В горах мое сердце», «Джон ячменное зерно» и сотни других.

Личная жизнь

Личной жизни великого поэта биографы посвящали отдельные книги – Бёрнс славился влюбчивой натурой и оставил после себя немалое число внебрачных детей. Вместе с законными наследниками их число составило 12, все рождены от 4 женщин. Поэт был хорош собой – сохранившиеся портреты передают привлекательность черт его лица – и еще в юности начал пленять сердца девушек.

Его первая внебрачная дочь Элизабет появилась на свет, когда отцу был 21 год. Ее родила служанка матери Бетти Пейтон. Роберт признал девочку, а вот Бетти отреклась от нее, и малышку воспитывали сестры и мать поэта. В деревне осудили парня, и хотя пускали на церковную службу, но заставляли сидеть на «скамье покаяния».

Однако уроком Бёрнсу это не стало. На сельских танцах он знакомится с веселой хохотушкой Джин Армор – дочкой зажиточного подрядчика. Пылкий юноша тут же влюбляется и буквально фонтанирует стихами (многие потом войдут в его первый сборник). В 1786 году Джин забеременела и родила близнецов. Еще в пору беременности молодые заключили тайный брак. Но отец девушки пришел в ярость и аннулировал документ. Его не устраивал нищий, к тому же ветреный зять.

Обиженный Роберт искал утешения в объятиях Мэри Кэмпбелл, но та вскоре скончалась от тифа. После насыщенной амурными приключениями жизни в Эдинбурге шотландский сердцеед вернулся в деревню уже трижды отцом – его столичная пассия Дженни Клоу родила сына, которого тоже назвали Робертом. И, наконец, четвертой дамой, подарившей гению незаконнорожденное дитя – дочь Бетти, стала некая Анна Парк.

В 1788 году Роберт все же женился на Джин Армор, которую отец к тому времени выгнал из дома, и та ютилась у знакомой женщины. В общей сложности Джин родила Бёрнсу 9 детей, 6 из которых умерли еще в детстве. Однако, как пишут биографы, Роберт до конца жизни не оставлял страсти к прелюбодеянию.

Смерть

Последние годы жизни поэта были отмечены сильной нуждой, а сам он ослаблен болезнью сердца, которую «заработал» еще в детстве на ферме, живя впроголодь и тяжело работая. В 1796 году он перебрался в Дамфрис и присоединился к отряду добровольцев местной гвардии. Здесь же мужчина и скончался 21 июля 1796 года.

Смерть наступила от ревмокардита. Бёрнсу было 37 лет. Знаменитый шотландец был похоронен в Дамфрисе с большими почестями.

В память о поэте поклонники отмечают день его рождения – 25 января – так называемым «Ужином Бёрнса», в который обязательно входит пудинг «Хаггис», обожаемый и воспетый литератором.

Цитаты

«Не разлучаются сердца,
Что спаяны в одно»

«В крепкой дружбе наша сила.
Дружбе слава и хвала»

«Мы ловим радости в пути.
Пугливо наше счастье,
Оно исчезнет — и найти
Его не в нашей власти»

«Но лучше труд до изнуренья,
Чем с жалкой жизнью примиренье»

Стихотворения

• «В горах мое сердце»
• «Шотландская слава»
• «Робин»
• «Был честный фермер мой отец»
• «Честная бедность»
• «Джон ячменное зерно»
• «Ода шотландскому пудингу «Хаггис»
• «Веселые нищие»
• «Невеста с приданым»

Источник: 24smi.org

Детство

Роберт Бёрнс родился 25 января в селе Аллоуэй, находившемся неподалеку от города Эр графства Эйршир, в крестьянской семье. Его мать умерла при родах, поэтому воспитанием сына занимался лишь отец. Однако назвать детство Роберта счастливым нельзя. Для того чтобы прокормить семью (у Роберта был младший брат Гильберт), отцу пришлось взять в аренду хозяйство Маунт-Олифант, где он начал трудиться не покладая рук.

А поскольку Гилберт на тот момент был еще слишком мал, Роберту вскоре пришлось присоединиться к отцу. Позже поэт признается своим друзьям и коллегам, что это было самое тяжелое детство из всех, о которых он слышал и видел. Мальчик трудился днями и ночами, выращивая зерно, фрукты и овощи. В светлое время суток он находился в поле, а с наступлением ночи, передохнув лишь пару часов на закате, принимался чистить конюшни и хлева, где отец держал скот для продажи и работы. Адская работа, конечно же, оставила неизгладимый след в сердце мальчика и впоследствии не раз отразилась в его произведениях.

Юность и начало поэтической карьеры

Будучи юношей, Роберт впервые начинает писать стихи. Несмотря на все лишения и невзгоды, они выходят довольно-таки светлыми и даже наивными, однако юное дарование стесняется кому-либо показывать их, ведь он обычный крестьянский мальчик без образования.

В 1784 году Роберт переживает свою первую потерю. Умирает его отец, оставляя все хозяйство своим двум сыновьям. Однако спустя несколько месяцев оба юноши понимают, что сделать что-либо самостоятельно они не в силах, поскольку практически не обучены ведению подобного хозяйства, не считая самой грязной, черной работы по уборке. Поэтому они продают Маунт-Олифант и перебираются в городок под названием Моссгил.

Там их пути разделяются. Роберт вступает в масонскую ложу, что впоследствии отразится на его творчестве, а брат Гилберт женится на одной девушке и становится хозяином одного из трактиров, который быстро приобретает популярность, благодаря открытости, гостеприимству и добродушию его хозяина.

Именно здесь, в Моссгиле, выходят первые произведения Роберта Бёрнса: «Джон Ячменное Зерно», «Святая ярмарка», «Веселые нищие» и «Стихотворения преимущественно на шотландском диалекте». Именно благодаря им, о молодом таланте узнают на всей территории Шотландии.

Переезд и выход в высший свет

В 1787 году Роберт по настоянию одного из лучших друзей переезжает в Эдинбург, где его начинают знакомить с персонами из высшего света. Несмотря на тот факт, что в других городах молодой и талантливый парень обладал достаточной популярностью, здесь, в Эдинбурге, о нём знали единицы, что не могло не расстраивать поэта. Он начинает знакомиться с влиятельными людьми, первым из которых становится Джеймс Джонсон. Очень скоро Роберту становится известно, что его новый лучший друг всю свою жизнь занимается коллекционированием легенд, стихотворений и любого фольклора Шотландии. Увидев в мужчине родственную душу, Бёрнс предлагает ему объединиться и создать что-то наподобие шотландского цикла. Так на свет появляется их совместное творение «Шотландский музыкальный музей», где друзья стараются собрать наиболее известные мотивы и стихотворения нескольких эпох.

Благодаря всё тому же Джонсу, о Роберте Бёрнсе узнают и в Эдинбурге, а его стихотворения и циклы повестей расходятся сотнями копий. Это позволяет поэту собрать небольшой гонорар, который он страстно хочет вложить в аренду одного из поместий, как это в прошлом сделал его отец. Но, к сожалению, наивного Бёрнса обводят вокруг пальца, и после неудачной сделки он теряет заработанные деньги, оставшись без гроша. После этого он долгое время работает сборщиком акцизов, временами голодает и несколько раз чудом спасается от долговой тюрьмы.

За всю свою жизнь Роберту Бёрнсу удается написать и издать множество произведений, которые приносят ему известность. Среди них особой популярностью пользуются «Ода, посвященная памяти миссис Освальд» (1789), «Тэм о’Шентер» (1790), «Честная бедность» (1795) и многие другие.

Личная жизнь

Несмотря на то, что поэт половину жизни пробыл в приличном высшем свете, его манеры были далеки от идеала. В частности, это касалось личной жизни. Роберт Бёрнс был достаточно распутным и свободолюбивым человеком, который умел и любил пользоваться моментами славы. Так, он заводил множество служебных романов, три из которых закончились появлением незаконнорожденных детей. Однако Бёрнс о них никогда не задумывался и даже переставал общаться с их матерями сразу после рождения детей. Таков был характер гения.

В 1787 году Роберт Бёрнс встречает девушку Джин Армор – первую любовь, которой был увлечен еще будучи подростком. После непродолжительного романа они женятся, и в браке рождается пять детей.

Источник: stories-of-success.ru

В листве распевало сто тысяч птиц,
На землю спустился полдневный зной,
Когда прогуляться за Темзой решил
Король английский Генрих Восьмой.
И только он реку успел пересечь,
В прохладные рощи жарою гоним,
Как сорок и сорок купцов-моряков
Колени, спеша, преклонили пред ним.
«Привет вам, богатые господа!
Привет вам, искусные моряки!»
«Король, в мореходстве мы знаем толк,
А вот от богатства мы далеки.
Для нас недоступны теперь порты
Французской, Испанской и Датской земли:
Коварный пират стережет нас в пути
И грабит нагруженные корабли».
«Я Богом клянусь, что моя страна
Могуча и сил ее не избыть!
Не знал до сих пор я, что некто есть,
Дерзнувший Англию оскорбить».
Вздохнули купцы и сказали: «Увы!
К торговле дорога нам заперта —
Проклятый шотландец ограбит нас
С одним кораблем против наших ста».
Король поглядел на баронов своих,
На лордов своих поглядел свысока:
«Неужто из вас никому невмочь
Доставить мне наглого моряка?!»
И Чарльз, лорд Ховард сказал: «Государь!
Готов я, извольте лишь повелеть,
Я выполню то, что угодно вам,
Берусь я насильника одолеть».
«Шесть сотен, по выбору, лучших бойцов
Тебе английская даст земля,
И будут матросы и капитан,
Искусны в вождении корабля».
«Врага отыщу я, — воскликнул лорд, —
Не только на море, но и в аду,
И не видать мне лица короля,
Коль Б’aртона пленным не приведу!»
И первым призвал он к себе пушкаря,
Познавшего в битвах побед торжество,
Он прожил полвека и двадцать лет,
И Питером С’aймоном звали его.
«Мы в море идем, — сказал лорд Чарльз.—
И да поможет нам Бог в бою!
Ты выбран из многих; сто пушкарей
Тебе под начало я отдаю».
«Спасибо, милорд, я выбором горд,
Я счастлив, что в битву иду опять;
Повесьте, милорд, на рее меня,
Если промажу я хоть на пядь».
И лучника Ховард цризвал — стрелка,
Познавшего в битвах побед торжество,
Был родом из Йоркшира храбрый стрелок,
«Мы в море идем, — сказал лорд Чарльз,—
И да поможет нам Бог в бою!
Ты выбран из многих; сотню стрелков
Тебе под начало я отдаю».
«Спасибо, милорд, я выбором горд,
Я счастлив, что в битву иду опять;
Повесьте, милорд, на рее меня,
Если промажу я хоть на пядь».
Копейщиков, лучников и пушкарей
На судно приняли моряки
И з’a день один с Иванова дня
Всю Темзу проплыли до устья реки.
И там начался их морской поход,
Три раза ночами сменились дни,
И дивный корабль повстречался им,
И путь ему преградили они.
И Чарльз, лорд Ховард, на мостик взойдя,
Сказал капитану: «Поведай о том,
Как имя твое и куда ты плывешь,
Откуда ты родом и где твой дом».
«Милорд, я купец и моряк Гарри Хант,
Правдиво и чисто сердце мое,
И мы из Ньюкасла — я и корабль,
Там наша гавань и там жилье».
«Тогда расскажи нам, о Гарри Хант,
Ты плавал здесь ночи и дни подряд:
Встречался ли дерзкий грабитель тебе —
Сэр Эндрью Бартон, рыцарь-пират?»
И Гарри вздохнул и сказал: «Увы,
Я знаю его — не прошло и дня,
Как я его пленником был, милорд,
И он дочиста разорил меня.
Я по морю плыл, торопясь в Бордо,
А Бартон-шотландец навстречу шел,
Он взял мое судно на абордаж,
И вот теперь я и нищ, и гол.
И вот теперь я всего лишен,
И унижение я терплю,
Поэтому в Лондон держу я путь,
Спешу я за помощью к королю».
«К чему торопиться? — воскликнул лорд.—
Коль ты мне поможешь, — промолвил он,—
За каждый пенс, что он взял у тебя,
Ты будешь шиллингом награжден».
«Избави вас Бог, — воскликнул Хант,—
От этаких мыслей и дел, милорд;
Храни вас Господь! Неизвестно вам,
Каков он, этот шотландский черт!
Крепки и проворны матросы его,
А сам он из стали и в сталь одет,
На мачтах тараны укреплены,
Сулящие недругу много бед.
Отважны сто восемьдесят солдат,
Без счету и луков, и копий там,
И тридцать орудий, несущих смерть,
В порядке расставлены по бортам.
На гибель свою в абордажном бою
Столкнуться бы с Бартоном вам пришлось:
Он, брусья-тараны обрушив на вас,
Пробил бы корабль до воды, насквозь!»
«Дурной же ты вестью встречаешь нас!
Как видно, изрядная будет резня!
Но в Англию я притащу его,
Или в Шотландию он — меня».
«Тогда вам отличный нужен пушкарь,
Который не оплошает, милорд,
Проворный, умеющий в цель попадать,
Чтобы врагу продырявить борт.
К тарану, милорд, их нельзя подпускать;
Вам нужен отменный лучник-стрелок,
Чтоб ни один из врагов, милорд,
Влезть на площадку, на грот не мог.
Тогда не придется бояться вам
Свирепых, отважных шотландских псов;
А завтра — храни вас Господь, милорд! —
Вы с Бартоном встретитесь в семь часов.
Вчера я связал себя клятвой молчать,
А нынче не в силах себя побороть;
Я клятву нарушил, я все рассказал,
Но верю: простит этот грех Господь.
Шесть пушек мне дайте на мой корабль
И пушкарей, как и пушек, шесть,
Чтоб мог я сразиться с моим врагом.
Мы завтра увидимся, ваша честь!»
……………
Корабль, на котором сэр Эндрью плыл,
Был золотом весь изукрашен так,
Что Чарльз, лорд Ховард, сказал: «Клянусь,
Шотландец этот — достойный враг.
Снимите знамена и вымпел — долой,
Чтоб их увидеть никто не мог,
И, как на купеческом корабле,
Оставьте голым белый флагшток».
И мимо пирата они прошли,
Даже не выглянув из кают.
«Кто эти хамы, — Эндрью спросил,—
Которые честь мне не воздают?!
На этих широких дорогах морских
Хозяин я — вот уж четвертым год,
Никто тут не плыл, меня не спросив,—
Ни лиссабонский, ни лондонский скот.
И вдруг торгаши оскорбили меня,
Такая обида — совсем не пустяк;
Догнать их, взять их на абордаж
И вздернуть на рее наглых собак!»
И пушки пиратов открыли пальбу,
Чтоб гордый корабль повернул назад,
И сбили фок-мачту у англичан,
Четырнадцать было убито солдат.
«Эй, Саймон, сюда! — лорд Ховард позвал,—
За дело! Пора тебе слово сдержать.
Клянусь, что на рее повешу тебя,
Если промажешь ты хоть на пядь».
Был Саймон старик, но к битвам привык
И духом был тверд, как все мастера:
Он девять ярдов цепи стальной
Заправил в дуло, кроме ядра.
Прицелился он, и выпалил он,
И дым заклубился, и грянул гром,
И Бартон глянул и увидал,
Что борт его шлюпа пробит ядром.
О Боже, как Бартон был омрачен,
Когда он увидел, что вышло так!
«Рубите канаты! Пора наступать!
Сейчас нашу силу узнает враг!»
О Боже, как Ховард доволен был,
Когда он увидел, что вышло так!
«Труба, запевай! Греми, барабан!
Поднять на флагштоке военный флаг!»
«Вперед, мои воины! — Бартон сказал.—
Вперед, ибо нет иного пути:
Похоже, что лорд-адмирал короля
Сюда соизволил за мной прийти».
У Саймона сын был, умелый пушкарь,
И Бартон умение это узнал,
Когда уложил своим выстрелом тот
Еще шестьдесят человек наповал.
А Хант подобрался с другой стороны —
В купце разгорелся воинский пыл —
Фок-мачту он залпом в куски разнес
И воинов множество погубил.
«Да, плохи дела, — сэр Эндрью вздохнул,—
Признаться пора — плохая игра;
Сильнейшим врагом оказался тот,
Что был моим пленником лишь вчера.
Мой добрый Гордон, поди сюда,
Ведь ты не страшишься ни смерти, ни ран,
Три сотни фунтов получишь ты,
Если обрушишь на них таран».
И на грот-мачту, сил не щадя,
Карабкаться стал моряк удалой,
Но Вильям Хорсли, спустив тетиву,
Пробил ему череп разящей стрелой.
И грохнулся Гордон вниз с высоты,
И застонал, и тотчас затих,
И увидала шотландская рать,
Что храброго Гордона нет в живых.
«Послушай, Джеми, племянник мой,
Ты можешь прославить наш род и клан,
Шесть сотен фунтов получишь ты,
Если обрушишь на них таран».
И на грот-мачту, сил не щадя,
Взбираться стал Гамильтон удалой,
Но Вильям Хорсли, спустив тетиву,
Пробил ему череп разящей стрелой.
И рухнул Джеймс Гамильтон с высоты,
И захрипел, и кончил игру;
Недаром уэльсец как-то изрек,
Что жадность не приведет к добру.
О Боже, как Бартон был омрачен
Кончиной последнего из семьи!
«Теперь я на мачту полезу сам —
Скорей принесите доспехи мои!
Доспехи с насечкою золотой,
В сраженьях спасавшие грешную плоть,
Джон Бартон носил их, мой храбрый брат,
Да упокоит его Господь!»
И вот принесли ему латы его,
И он их тотчас на себя надел,
И все говорили, что может он
Не опасаться ни пуль, ни стрел.
«Поди сюда, Хорсли, — лорд Чарльз сказал,—
Ты нынче хозяин своей судьбе:
Стреляй хорошенько, не промахнись —
И рыцарство выстрел доставит тебе!»
«Я буду стараться, — ответил стрелок,—
Я помню о Боге и короле;
Но у меня только две стрелы,
И как бы мне не висеть в петле».
Прицелился метко он, и стрела
Прошла меж латами под рукой
И Бартону грудь пронзила насквозь,
И хлынула алая кровь рекой.
И все же за мачту держался он —
Отвага была, и сила была,
И тут-то, над воротом пролетев,
Пробила череп ему стрела.
«Вперед, мои воины! — Бартон сказал.—
Я ранен, но я не убит, я жив!
Как только кровь перестанет течь,
Я в битву ринусь, меч обнажив.
Вперед, мое войско! Английские псы
Привыкли кусаться исподтишка;
Вперед, за Шотландию! Бейтесь с врагом
И слушайте звук моего рожка!»
И только замолк его звонкий рожок,
Сказал Гарри Хант: «Я бьюсь об заклад,
Мы можем взойти на его корабль —
Убит и не встанет рыцарь-пират».
Ворвавшись гурьбой на пиратский корабль,
Они увидали шотландских солдат,
Погибших от ядер и стрел, — а в живых
Осталось лишь тридцать и шестьдесят.
Лорд Ховард взял в руки тяжелый меч
И голову Бартону напрочь снес,
И пленные воины, отворотясь,
Сдержать не сумели бессильных слез.
Он за борт тело велел швырнуть,
В одежду упрятав три сотни крон:
«Куда бы ни вынесло море тебя,
Этого хватит для похорон!»
И, голову Бартона взяв с собой,
Они повернули и вспять пошли;
В канун Новогодья на Темзу-реку
Приплыли военные корабли.
Лорд Ховард письмо королю написал,
Гонца отправил с письмом вперед:
«Не знал еще ни один король
Такого подарка под Новый год.
Прекрасней подарка ни сталью меча,
Ни золотом не добыть никому,
Он сердце ваше развеселит —
Ведь в Англии равного нет ему».
И Генрих приветствовал их и сказал,
Что ценит услуги британский трон,
Что очень хорош пиратский корабль,
Что судна такого не видывал он;
Был раньше один боевой корабль —
И вдвое больше стало теперь,
И груз драгоценный, богатый приз
Захвачен короной почти без потерь.
«Кто сделал это? — спросил король.—
Кому я обязан в этой войне?»
«Купцу Гарри Ханту, и Хорсли-стрелку,
И Саймону-пушкарю, и мне».
«Купец Гарри Хант получит от нас
Казну сэра Эндрью, и цепь, и рог
За то, что он доблестно нам служил
И сделал все, что умел и мог.
Мы Хорсли доходные земли дадим,
И будет он в рыцари посвящен,
А Ховарда титул высокий ждет —
Граф Н’oттингем будет отныне он.
Ты, Саймон, стар, и готовы мы
Лелеять тебя и семью твою:
Пять сотен фунтов золотом я
За верную службу тебе даю».
Пришла королева, и леди ее
Пришли поглядеть на трофей боевой,
На рыцаря Бартона посмотреть —
Героя, прославленного молвой.
Но, увидав его мертвый лик,
Вздохнул государь и промолвил так:
«Я сотни бы фунтов не пожалел,
Чтоб жив он остался, этот смельчак.
Вручить по полкроны его морякам
На память о том, кто нами убит,
И к братцу Джеми, их королю,
Доставить с почетом и без обид!..»

Источник: stihionline.ru