Зеленые дьяволы


В августе 1942 года на Кавказе развернулась битва за вершину Эльбруса. В ней участвовало всего несколько десятков человек с обеих сторон. Точку в этом противостоянии поставил отряд альпинистов под командованием военного инженера 3-го ранга Александра Гусева, который фашисты прозвали «зелеными дьяволами».

Он фактически стоял у истоков создания специализированных горных отрядов, которые в конечном счете и сбросили с вершин Кавказа именитых горных стрелков дивизии «Эдельвейс». Об операциях отдельного альпинистского отряда Гусева слагали легенды, по его методикам и наставлениям до сих пор обучают горные войска.

В 16 лет Александр совершил свой первый горный поход по ущельям Приэльбрусья. В 22 года во время первой зимовки с высокогорной метеостанции на Эльбрусе на высоте 4350 метров отбил по рации заявление о поступлении в Московский гидрометеорологический институт, выбрав свое призвание.

К лету 1941 года за плечами Гусева было десять восхождений на Эльбрус и несколько десятков на другие «пятитысячники» Кавказа. 22 июня он отрабатывал с молодыми альпинистам приемы скалолазания, когда внезапно услышал о начале войны.


Военно-учетной специальности «альпинист» в Красной Армии просто не существовало. Лишь осенью 1941 года, когда враг захватил Одессу, осадил Крым и вплотную приблизился к Ростову-на-Дону, несколько альпинистов, включая Гусева, были направлены в распоряжение Закавказского фронта.

В Красной Армии к началу войны существовало 19 горнострелковых и 4 горно-кавалерийских дивизии. Однако они мало чем отличались по уровню подготовки, вооружению и экипировке от обычной пехоты и кавалерии.

Гусев был направлен в 9-ю горнострелковую дивизию, которая обороняла участок побережья от турецкой границы до города Поти. Встретили его прохладно, приняв за простого физкультурника. Однако уже скоро восторженные слухи о горных курсах Гусева разошлись по всему Закавказскому фронту.

Его подопечные ловко карабкались по отвесным скалам, умели сооружать укрытия из снега и камней, наводить переправы через ущелья. Приезжавших перенимать опыт особенно впечатляло, как лихо спускались красноармейцы с заснеженных склонов на лыжах, метко стреляя на ходу. Горнолыжная подготовка была впервые включена в систему горной подготовки именно по настоянию Гусева.

В августе 1942 года немецкие войска, разгромив советский Южный фронт, вышли к предгорьям Кавказа. После утраты Севастополя порты Поти, Сухуми и Батуми стали основными базами Черноморского флота. Через советско-иранскую границу шло около половины поставок по ленд-лизу. На Кавказе добывали вольфрамомолибденовые руды – важнейшие компоненты танковой брони. Однако главным ресурсом региона была нефть, которую неслучайно называли «кровью механизированной войны». Порядка 90% добычи нефти в СССР обеспечивали грозненские, майкопские и бакинские месторождения. Гитлер уже предвкушал их захват.


Восхождение на Эльбрус не имело никакого военного значения. Это была личная инициатива командира 1-й горнострелковой дивизии «Эдельвейс» генерала Хуберта Ланца, которая едва не стоила ему карьеры.  Когда Гитлеру доложили, что установили флаги на Эльбрус, он был в гневе: ему не нужны были спортивные восхождения, ему требовалось, чтобы Турция вступила в войну.

Но потом фюрер решил использовать событие в пропагандистских и политических целях. К тому времени немецкое наступление вдоль черноморского побережья завязло у Новороссийска и Туапсе. На бакинском направлении гитлеровцы захватили Майкоп, но дальнейшее продвижение застопорилось. Флаг над Эльбрусом Гитлер использовал, как аргумент, чтобы убедить союзников – Турцию и Японию – вступить в войну. Однако те тянули.

Гитлер приказал 49-му горнострелковому корпусу ускорить наступление. Его дивизии уже заняли несколько ключевых перевалов центрального хребта и успешно продвигались по ущельям. Особенно тяжелое положение для наших войск сложилось на Клухорском направлении.


Сталин, получив известие, что немцы вот-вот прорвутся к побережью Черного моря, потребовал от командования Закавказского фронта немедленно послать горные части и принять все меры, чтобы остановить немецкое наступление, грозившее катастрофой. К этому времени Гусев уже не раз обращался с просьбой отправить его на передовую, но только теперь его просьба была удовлетворена.

К тому моменту альпинистов спешно собирали по всей стране. На Закавказский фронт стало поступать необходимое снаряжение и обмундирование, в поселке Бакуриани на базе школы НКВД началось обучение военных альпинистов и горных стрелков, срочно формировались отдельные горнострелковые отряды – преимущественно из спортсменов. Однако на исправление ситуации нужно было время. В этих условиях помощь тех немногих альпинистов, что уже находились на Закавказском фронте, была бесценна.

Первые же боевые операции Гусева показали, что он, как никто другой, владел тем, что специалисты называют «горным мышлением командира». В конце августа 1942 года на клухорском направлении 394-я стрелковая дивизия пыталась отбросить врага вглубь ущелья реки Клыч. Однако немецкие горные стрелки, расположившись на склонах ущелья, легко расстреливали красноармейцев, атакующих по дну лощины их основные позиции.

Гусев предложил командованию одновременно с наступлением по ущелью нанести удар с тыла в районе перевала Клыч.

До этого советским войскам еще ни разу не удалось взять ни одного перевала. Атаки в лоб с легкостью отбивались огнем снайперов с соседних высот и стрелков непосредственно с седловины. Но Гусев нашел решение: ночью группа из наиболее подготовленных бойцов с ним во главе начала восхождение на скалу, нависавшую над немецкими позициями.


Утром, одновременно с атакой перевала в лоб, отряд Гусева со скалы забросал позиции егерей гранатами и открыл огонь из стрелкового оружия. Понеся серьезные потери и не имея возможности отойти, горные стрелки начали сдаваться в плен. Перевал был взят. Более того, боясь окружения, оборонявшиеся в ущелье егеря стали отходить. Отряд из 20 человек сделал то, что до него не смогла сделать целая дивизия.

Захваченные в плен горные егеря, или, как они себя именовали, «горные короли», не могли поверить, что их победили советские бойцы, которых они еще вчера именовали «неорганизованным и слабообученным сбродом».

Впоследствии было создано 12 горных отрядов, первым стал небольшой, всего 20 человек, отряд Гусева. Примечательно, что большинство бойцов не были альпинистами – война стала для них школой.

В сентябре 1942-го немцы, отступавшие к клухорскому перевалу, сумели вновь закрепиться в верховьях реки Клыч. Место для обороны было выгодное. Здесь горные хребты образовывали теснину, что исключало обход позиций. Чуть дальше находился перевал Нахар, занятый немецкими горными стрелками. С него они не только могли поддерживать огнем оборонявшихся в теснине, но и ударить во фланг наступающих советских войск. Поэтому для продолжения наступления перевал надо было взять.


Командование планировало повторить предыдущую операцию по захвату перевала Клыч. Отряд Гусева должен был пройти соседним ущельем к Главному Кавказскому хребту, подняться на него и по гребню выйти к перевалу Нахар, чтобы ударить сверху одновременно с началом наступления снизу.

Поначалу все шло по плану. Но когда ночью отряд Гусева поднимался на хребет, внезапно ухудшилась погода: сильный ветер, дождь, который вскоре перешел в снег, температура упала до минус 10. Александр понимал: оставаться на хребте нельзя, замерзнут.

Чтобы спастись от холода, Гусев вынужден был спуститься в ущелье – в немецкий тыл. Утром снегопад сменился густым туманом, в таких условиях идти по гребню хребта на перевал было невозможно, и Александр вывел отряд к верховью ущелья Нахар. Они ждали ракеты, возвещавшей о начале наступления. Но в условленное время сигнал получен не был.

Спустя несколько часов со стороны перевала послышались звуки боя. Гусев понял, что  начался штурм. Он приказал бойцам бросить в ущелье весь запас гранат и открыть огонь в направлении перевала. Казалось, толку от такой неприцельной стрельбы не будет, но, услышав взрывы и выстрелы в тылу, немцы в панике покинули Нахар.

Уже после боя за перевал Нахар выяснилось, что наступление отложили из-за непогоды, а условную ракету не дали, так как не верили, что альпинисты в таких условиях сумели дойти.

Захват Нахара обезопасил наши войска от удара с фланга, но немецкие горные стрелки продолжали удерживать долину реки Клыч.
аковать их в лоб было бесполезно, это привело бы только к неоправданным жертвам. Обойти со стороны Главного Кавказского хребта, склоны которого были буквально усеяны немецкими позициями, оказалось также невозможно. И тогда Гусев вспомнил про ущелье Симли-Минари. Оно считалось малоизученным и труднопроходимым. Но в октябре 1942 года Александр со своим отрядом во время разведки этого ущелья в районе высоты 1360 обнаружил и захватил перевал, ведущий в долину реки Клыч в тылу горных стрелков.

Чтобы обезопасить себя от внезапного удар через перевал у высоты 1360 немцы выставили заслон. Его лагерь располагался прямо под отвесной скалой хребта. Этим и решил воспользоваться Гусев.

11 октября 1942 года в 4 часа утра прогремел мощный взрыв, обрушивший на немецкий лагерь каменную лавину. Накануне Гусев лично возглавил небольшую группу, скрытно доставившую на скалу 100 килограммов аммонала. Взрыв послужил сигналом к общему наступлению на оборонявшихся в теснине егерей: с тыла через перевал и с фронта вдоль реки Клыч. Вскоре все было кончено: немецкая группировка уничтожена, оставшиеся горные стрелки бежали к подножью Клухорского перевала. Благодаря действиям отряда Гусева немцы на этом направлении были отброшены туда, откуда начали свой поход к Черному морю.

Зимой 1943 года Гусев отправился на авиаразведку вражеских позиций в районе Эльбруса. А затем, чтобы передать важные сведения отряду альпинистов в тылу немцев, прыгнул с парашютом. Приземление было жестким, Гусев получил компрессионный перелом позвоночника и попал в тбилисский госпиталь. А второго февраля 1943 года он получил предписание от заместителя командующего Закфронта — с группой командиров опергруппы выехать в Тресколь, чтобы обследовать базы укреплений противника, снять фашистские вымпелы с вершин и установить на них флаг СССР.


Выписку у главного врача пришлось брать с боем. Того приводила в ужас мысль, что сумасшедший альпинист с поврежденным позвоночником собирается лезть на Эльбрус. Но уже через час Александр трясся на машине по горным дорогам.

До 23 февраля группа должна вернуться, сняв немецкие флаги. Но из-за разбушевавшейся пурги подниматься на вершину было самоубийством. И все же приказ надо было выполнить.

И Гусев принял решение начать штурм вершин Эльбруса, не дожидаясь окончания бурана. Для этого он разделил отряд на две группы. Первой на западную вершину Эльбруса, где, судя по фотографиям и трофейной кинохронике, немцы установили свой флаг, должна была выйти группа Николая Гусака.

Тринадцатого февраля 1943 года Николай Гусак, Александр Сидоренко, Евгений Смирнов, братья Габриэль и Бекну Хергиани вышли из хижины и почти сразу исчезли в сером буране. Шестым шел замполит Евгений Белецкий, в его рюкзаке лежало бережно свернутое красное знамя.

В нормальную погоду группа сильных альпинистов может дойти от «Приюта одиннадцати» до вершины и обратно за 8-10 часов. Однако прошло больше пятнадцати, а ушедшие не возвращались. Гусев приказал дежурившим на улице каждые 15 минут подавать сигналы сиреной, стрелять из автоматов и пускать ракеты – для ориентира. Но группа Гусака вернулась с обрывками фашистских военных флагов.


Буран продолжался еще трое суток, а когда прояснилось, температура упала ниже 50 градусов. Не утихал  штормовой ветер, достигавший порывами 25-30 метров в секунду. Однако Гусев понимал — это лучшая погода, которую можно было ожидать, и приказал готовиться к восхождению на восточную вершину Эльбруса — на этот раз вместе с оператором.

Гусев повел группу коротким путем прямо к вершине, а не через седловину, как обычно.  Подъем здесь был круче, но при такой температуре выигрыш во времени имел огромное значение. Спустя 4 часа группа достигла восточной вершины Эльбруса на высоте 5621 метр. Гусев сорвал остатки штандарта дивизии «Эдельвейс», Владислав Лубенец установил красное знамя. Над Эльбрусом прогремел салют из пистолетов и наганов.

Перед уходом группы из «Приюта Одиннадцати» надо было сделать еще одно дело. На этом настаивали кинооператор Петросов и политрук Белецкий. Петросов переснял ряд сцен. Так появились кадры сброса немецких флагов и установки красного знамени на западную вершину. Долгие годы факт постановочных съемок был тайной группы.


В начале марта, когда группа добралась до Тбилиси, обрывки нацистских штандартов были переданы командующему Закавказским фронтом генералу Тюленеву. В штабе фронта всем альпинистам вручили награды: Гусеву, Гусаку, политруку Евгению Белецкому – ордена Красной Звезды, остальным, в том числе, единственной женщине в группе, разведчице Любови Коротаевой – медали «За отвагу».

Летом 1943 года – после окончательного изгнания немцев с Кавказа – альпинистский отдел был расформирован. Александр Гусев получил направление во вновь созданный Государственный океанографический институт гидрометеорологической службы Красной Армии. После войны он стал выдающимся ученым и полярником и возглавил кафедру физики моря в МГУ. И все же Эльбрус оставался для него всегда чем-то особенным.

В конце жизни Александр Гусев тяжело болел. Мысли путались, подводила память. Но одна навязчивая идея не покидала его. Боясь забыть, он записывал ее везде, где только мог – на книгах, салфетках. В периоды просветления брал клятвенные обещания у близких. Он хотел, чтобы его прах был похоронен на Эльбрусе.

В 1994 году, когда он скончался, дочь выполнила его волю, и, поднявшись на вершину Эльбруса, развеяла прах отца. Александр Гусев стал частью великой «Сверкающей горы», которую он любил, покорял и защищал. Она стала символом победы на Кавказе, и не случайно ее изображение поместили на медаль «За оборону Кавказа», которой удостоились 600 тысяч человек, включая Александра Гусева.


Источник: tvzvezda.ru

Спецназ блицкрига

Высокая боевая эффективность воздушной пехоты Третьего рейха была результатом не «уникальных качеств германского солдата», как утверждал Геббельс, а восприимчивости немецких военных к новым техническим достижениям.

Большое впечатление на них произвели в 1935 году киевские манёвры Красной Армии с парашютной и планерной высадкой тысяч солдат. Руководитель делегации полковник Курт Штудент увидел в этом неслыханные возможности для эффективных действий на стратегически важных пунктах и немедленно сообщил это шефу люфтваффе Герингу. Тот с беспокойством наблюдал за усилением своего соперника Гиммлера с его отборной гвардией — войсками СС. Рейхсмаршалу было нужно подобное элитное подразделение. Но самое главное: мобильность ВДВ идеально соответствовала характеру задуманной войны нового типа — блицкрига. Конечно, поначалу были сомнения в эффективности «вертикального охвата противника»: смогут ли легко вооружённые солдаты держаться против пулемётов, артиллерии и танков противника? Хватит ли им в реальном бою боезапаса до подхода подкрепления? Но в Германии тех лет идеи быстро воплощались в дело, и немцы приступили к созданию десантных войск. Двигателем дела был Геринг, получивший на это согласие фюрера. Возникли парашютные школы в Стендале, Виттштоке, Гарделегене, Брауншвейге, позже к ним прибавились 2 школы во Франции.

Зародышем ВДВ люфтваффе стал полк «Герман Геринг», в котором действовали такие же правила, как и в СС. Отбор был чрезвычайно жёстким; к проверочным тестам допускались лишь сообразительные, физически отлично подготовленные добровольцы, проявившие себя незаурядными пехотинцами; предпочтение отдавалось бывшим солдатам легиона «Кондор» с опытом войны в Испании. В кандидатах самым важным считались агрессивность, инициативность, вера в себя. Двое из трёх нагрузки не выдерживали и возвращались в прежние подразделения, но всё равно от желающих не было отбоя. В Третьем рейхе ценилось всё связанное с военным делом (как и в СССР: «Первым делом, первым делом самолёты»), а это и было настоящее дело для храбрых парней, магнитом притягивавшее в войска людей незаурядных, предрасположенных именно к такой деятельности. О пополнении рядов ВДВ заботилась и военно-техническая организация «Национал-социалистический лётный корпус», аналог советского Осоавиахима.

Избранные воины вермахта

Полк «Герман Геринг» стал 1-м воздушно-десантным полком. Появилось соединение под кодовым обозначением «7-я авиационная дивизия». В 1941 году она состояла из трёх пдп, одного дшп и вспомогательных подразделений; позже стала называться 1-й воздушно-десантной дивизией, за которой последовали 2-я вдд, потом всё новые и новые соединения.

В сухопутных войсках 22-я пехотная дивизия была переэкипирована и прошла обучение высадке посадочным способом с самолётов или планеров, чтобы в качестве второй волны следовать за парашютным десантом; возникли другие подобные дивизии.

С самого начала десантникам прививалось элитарное мышление. Своих традиций ещё не было, и в будущих боях предстояло доказать, что они достойны своего символа (атакующий орёл) — олицетворения мужества и благородства. Чтобы развить в солдатах нацеленность на успех, генерал Штудент практиковал нетипичный для немецкой армии (с её чинопочитанием и повиновением) стиль руководства: «Развивать в десантниках гордость… больше взаимного доверия, чем дисциплины и повиновения… превратить десантные войска в большую семью». Он наделил своих бойцов «Десятью заповедями героя»: «Вы — избранные воины вермахта; ваше призвание — бой. Крепите товарищество; будьте немногословны и неподкупны, спокойны и осмотрительны, сильны и решительны. В плен не сдавайтесь, дело вашей чести — победа или смерть. Постигайте смысл военной операции, чтобы каждый мог заменить командира. С врагом будьте благородны, с партизанами — безжалостны. Будьте стремительны, как гончие, жёстки, как дублёная кожа, тверды, как крупповская сталь». Такой настрой значительно способствовал боевым успехам немецких десантников. Совместно вынесенные тяготы и лишения породили дух товарищества, хорошо переданный в словах песни «Солнце светит красным светом», ставшей гимном десантников Третьего рейха.

Скрупулёзное тактическое обучение прививало им наилучшие качества немецкой пехоты. Физическая подготовка была очень жёсткой, с акцентом на парашютные прыжки, посадочное десантирование, развитие выносливости, умение владеть телом, форсированные марши, рукопашный бой, лёгкую и тяжёлую атлетику. Вначале подготовка была одинаковой, позже тренировка офицеров значительно усложнилась. Нередкие случаи гибели во время парашютных прыжков только укрепляли боевой дух курсантов.

Большое внимание уделялось обмундированию с учётом специфики прыжков. У стандартной немецкой каски убрали кромку, за которую могли зацепиться стропы парашюта; ввели короткие сапоги на шнуровке с толстой резиновой подошвой, шаровары, свободную широкую куртку, кожаные перчатки, противогаз специальной формы, защитные наколенники. По сравнению со строгой и грозной формой СС форма парашютистов выглядела небрежной. Сильно отличаясь от прочих солдат вермахта внешним видом, они вследствие маскировочной расцветки своих комбинезонов были прозваны «зелёными дьяволами». Командование использовало их и как диверсантов, и как ударную силу на фронтах.

Проба мускулов

Описанная операция была задумана ещё в октябре 1939 года. На секретном совещании в узком кругу фюрер предложил использовать десантников на острие удара по Западной Европе. Им отводилась задача ликвидации ядра бельгийской обороны — форта Эбен-Эмаэль, а также захват 3 мостов через канал Альберта.

Генералы, сочтя этот план «акробатическим трюком», настаивали на 4-недельной осаде форта, Гитлер же выделил десантникам 1 час! О его убеждённости в их способности совершить невозможное свидетельствует то, что генеральное наступление должно было начаться всего лишь через 60 минут после их расчётной высадки на форт. Судьба стратегической операции (захват половины континента) зависела от удачи или неудачи одной роты диверсантов!

Проба окрепших мускулов рейха — оккупация Судетской области Чехословакии — прошла без применения военной силы. Десантников разочаровал и польский поход: бестолковое сопротивление поляков было легко сломлено и без нокаутирующих ударов с воздуха.

Первым боевым опытом для немецких ВДВ стала операция против Дании и Норвегии в апреле 1940 года с захватом важных мостов и аэродромов. Случилось также то, что потом повторится множество раз: рота Герберта Шмидта приземлилась посреди норвежских позиций, израсходовала боезапас, понесла тяжелые потери и сдалась в плен. Но в общем ценность десантников для стратегии блицкрига подтвердилась. Немецкие планы чуть было не рухнули в Нарвике, откуда в рейх шла железная руда, «хлеб» военной промышленности: британский флот потопил все 10 задействованных в операции эсминцев, а англо-французское вторжение стало для немцев капканом. Дело спасла высадка десантников Геринга: окружённые (2000 горных стрелков и 2500 «спешившихся» матросов) оправились, оказали действенное сопротивление и продержались, пока противник не отвёл войска вследствие начала германского наступления на Европу.

FG, опередившая своё время

До 1942 года главным оружием немецких ВДВ были карабин Mauser 98к и чешский карабин 33/40 со складным деревянным прикладом; лишь 25 % личного состава (в основном командиры) имели пистолет-пулемёт МР38/40.

Беда была в том, что практически всё — карабины, пулемёты, групповое вооружение, боеприпасы, продовольствие — сбрасывалось в контейнерах отдельно от солдат. Конструкция парашюта не позволяла брать с собой длинноствольное оружие, считалось, что это чревато тяжёлыми травмами; самолёт покидали, имея при себе пистолет Luger 08 с двумя магазинами, ручные гранаты и нож, лишь изредка МР, оружие совсем не дальнобойное.

Приземлившись, нужно было под обстрелом отыскать контейнер (норматив — 80 секунд!), распаковать его, и лишь потом вступить в бой. Недостающая огневая мощь после приземления была причиной высоких потерь, начиная с самой первой высадки, и солдаты шли на любые ухищрения, лишь бы не прыгать безоружными. Рассказывает бывший преподаватель стендальского учебного центра Курт Крафт: «Узнав о критской бойне, мой товарищ стал прыгать в обнимку со своим MG34, закрепив его с помощью фала на поясе и отпуская перед касанием земли. Оружие было там за секунду до него, не мешая кувыркаться после приземления. Отстегнув парашют, он лёжа подтягивал MG к себе — и был готов к бою».

Были разработаны варианты различных видов упаковки и крепления оружия непосредственно на парашютистах, и скоро они могли прыгать в полном боевом оснащении, после приземления быстро изготавливаясь к бою.

Оружейники рейха пытались помочь делу созданием нового оружия с качествами винтовки, пистолета-пулемёта и пулемёта. Техническое задание было таким: оно должно быть компактным (100 см), иметь массу карабина 98к (4 кг), автоматический/одиночный режим огня, складную сошку, массивный приклад для устойчивости при стрельбе очередями; удобным в рукопашном бою, стойким к ударам, нечувствительным к сильному загрязнению, способным выстреливать винтовочные гранаты; при оснащении оптикой выполнять снайперские задачи.

Кроме того, в нём должен был использоваться стандартный винтовочный патрон 7,92 57 Mauser. Опыт Крита показал слабость калибра 9 19 Parabelum пистолетов-пулемётов: противник, используя винтовки .303 и пулемёты Bren, наносил немцам тяжёлые потери на дистанции до 1,5 км, они же доставать его не могли.

Результатом стала «винтовка парашютиста FG42» конструктора Луиса Штанге длиной 0,98 м, весом 4,2 кг, питанием слева из коробчатого магазина на 20 патронов, игольчатым штыком и сошкой посередине ствола. Фактически это был лёгкий ручной пулемёт. Приемлемую стабильность при стрельбе ему обеспечивали дульный тормоз и амортизирующее устройство в прикладе, сильное отклонение пистолетной рукоятки предохраняло от захвата оружием строп парашюта. В апреле 1942 года фирма Rheinmetall-Borsig выдала первый прототип, однако интриги внутри военного ведомства тормозили выпуск. FG42 делали штучными партиями, несмотря на то, что при сравнительных тестах она отстрелялась лучше, чем карабин 98к, самозарядная винтовка Walther G-41 и автоматический карабин Mkb-42. Лишь в начале 1944 года после личного вмешательства Гитлера оружие пошло в серию, но до конца войны было произведено не больше 7000 штук FG42, она так и не смогла заменить пулемёты MG34/42. Десантники потерпели фиаско от своих же бюрократов.

Применялась FG42 в основном против западных союзников, ею вооружались лучшие стрелки и старшие офицеры. Ряд улучшений привёл к появлению модели II весом 4,8 кг (фото 9). Тяжёлый затвор снизил темп стрельбы до 650 выстр/мин, сошка крепилась в передней части ствола, жестяной приклад сменился деревянным, улучшилась защита от грязи, изменился дульный тормоз. Был специально разработан 30-мм наствольный гранатомёт для стрельбы осколочными и кумулятивными гранатами на дальность до 250 м. Летом 1944 года появилась модель III с улучшенным пламегасителем. Правда, производство FG 42 было технически сложным и дорогим; патрон оказался слишком мощным для относительно короткого ствола, оружие быстро перегревалось, ствольное пламя слепило стрелка, отдача была сильной, начальная скорость пули была всего 760 м/сек. Но в целом идея FG42 была хороша, и американцы использовали её через 20 лет в своём пулемёте M60 7.62 mm.

Тяжелое вооружение

Диверсионные подразделения были немногочисленны, однако их огневая мощь была впечатляющей.

Так, группа «Гранит» везла с собой на операцию следующий арсенал: 56 кумулятивных устройств, «торпеды Бангалор» для проделывания проходов в проволочных заграждениях, 4 огнемёта Flammwerfer 40, 6 пулемётов MG34, польские противотанковые ружья УР, карабины, пистолеты-пулемёты, пистолеты, ручные гранаты; одной взрывчатки было 2,5 т. И с этим грузом нужно было быстро высадиться и работать под огнём противника.

А вот ахиллесовой пятой фронтовых десантных частей была их недостаточная огневая мощь, требовались средства огневой поддержки, годные для десантирования парашютным способом. Ими стали 75-мм горная гаубица, 20-мм горная зенитка, 37-мм противотанковая пушка Pak36/37, 28-мм тяжёлое противотанковое ружьё sPzB41 (с 1943 г. их заменили безоткатные орудия 75-мм/105-мм, частично сделанные из лёгких сплавов и стреляющие кумулятивными гранатами). Эффективным противотанковым средством был гранатомёт RPzB54 «Панцершрек» («Ужас для танка»), он же «Офенрор». Это оружие калибра 88 мм, длиной 1,64 м и массой 9,5 кг было разработано в 1943 году на основе захваченного в Тунисе американского гранатомёта «Базука», существенно переработанного и улучшенного: при одинаковой дальности стрельбы бронепробиваемость возросла вдвое.

В отличие от одноразового «Панцерфауста» (фаустпатрона) RPzB54 был чисто реактивным многоразовым оружием; граната массой 3,25 кг летела со скоростью 105 м/сек и на удалении 150 м пробивала броню 160 мм.

Новинка появилась как нельзя кстати: на Восточном фронте большой проблемой был танк Т-34. Требовалось более мощное оружие для «эффективного противодействия всем образцам бронетехники русских» и замены фаустпатронов калибра 30, 60, 100 и 150 мм (впрочем, для поражения слабой брони англосаксов их тоже оставили на вооружении).

В то время как фаустпатрон мог применяться любым солдатом, в т.ч. мало обученным фольксштурмовцем (подростки, пенсионеры), RPzB54 был оружием специалистов и обслуживался стрелком и заряжающим, опытный расчёт обеспечивал высокую скорострельность. Правда, RPzB54 боялись и сами солдаты: в отличие от трофейного прототипа метательный заряд горел и после выхода гранаты из трубы, нанося опасные ожоги на расстоянии до 2,5 м, так что стрелку приходилось защищаться огнеупорной накидкой и маской противогаза. Из казённой части на 4 м вырывалась струя раскалённых токсичных газов и дыма, заметных для противника (отсюда и «Ofenrohr»=«печная труба»); это исключало применение оружия из помещений, бункеров и т.д.

В производстве RPzB54 обходился всего лишь в 70 рейхсмарок, и за 2 года войны их было произведено 315 тыс. штук плюс 2 млн. 220 тыс. гранат!

Улучшенными вариантами были укороченный RPzB54/1 с защитным щитком (длина 1,35 м, масса 11,3 кг) и RPzB54 /100 мм (2 м, 13,6 кг) для установки на БТР и другую технику противотанковых отделений, преимущественно на Восточном фронте.

В арсенале десантников были миномёты, например легкий leGrW36 («картофелемет»).

Способы десантирования артиллерии были разработаны в 1938 году экспериментальным отделом Бруно Шрама; с использованием контейнеров, поддонов и многокупольных систем она могла сбрасываться со всех типов немецких самолётов. Был принят на вооружение грузовой планер GO242 для перевозки тяжёлого оружия. Нововведения испытали на Крите, где всё сбрасывалось вслед за солдатами, за исключением гаубиц, доставленных на остров транспортными «юнкерсами».

На поле боя десантникам хронически не хватало транспорта, так что использовался трофейный, который изучали ещё до войны. Для повышения их мобильности пришлось попотеть отделу Шрама. Попытки использовать в качестве тягловой силы упряжки собак (ротвейлеров), лошадей, дрессированных цирковых пони провалились, поскольку животные плохо переносили транспортировку самолётами. Отдел стали называть «Цирковой труппой Шрама», но он нашёл вполне успешное решение проблемы: аэродромный тягач люфтваффе — полугусеничный мотоцикл SdKfz2 мощностью 26-36 л.с. В ВДВ он пришёлся как раз впору для перевозки тяжёлого оружия и хорошо зарекомендовал себя на фронте.

Для взлома вражеской брони и бетона у «зелёных дьяволов» Геринга было 2 вида кумулятивного минного оружия: 12,5-кг устройство в форме колокола, переносимое и применяемое одним бойцом, и двухблочный 50-кг заряд, который непосредственно перед применением собирали и устанавливали на точке взрыва 2 солдата.

Кроме транспортных самолётов немецкие ВДВ использовали для своих операций грузовые планеры, что давало им тактические преимущества. Принятый на вооружение перед началом войны DFS230 летел на расстояние 60 км, доставляя точно к цели 1 т груза. С помощью тормозных ракет, специальных якорей или просто намотанной на полозья колючей проволоки тормозной путь сокращался до 20 м! Правда, десантники отвергали DFS230 по психологическим мотивам, и он был заменён планером Gotha с погрузочной рампой, который уже брал на борт транспорт и тяжёлое оружие.

Очень надёжные автоматические парашюты RZ («наспинный с принудительным открытием») позволяли прыгать с высот до 80 м, так что запасной парашют в комплект не входил. Однако RZ был трудноуправляем, для разворота приходилось «грести» руками и ногами, но зачастую солдат приземлялся далеко и от товарищей, и от спасительных контейнеров с оружием.

Потери

Сражаясь на острие ударов вермахта, воюя чаще всего успешно, немецкие ВДВ несли чрезвычайно высокие потери. Если во время штурма форта Эбен-Эмаэль в группе «Гранит» было всего 6 убитых и 20 раненых (на 58 убитых и 300 раненых бельгийцев), то при высадке в Норвегии из 70 парашютистов погибло уже 28, и 32 англичане взяли в плен. В операции против Голландии под огнём зениток и истребительных подразделений чудовищные потери понесли 7-я и 22-я дивизии: за 8 дней — 3700 погибших и 2500 раненых. Ошибочная высадка прямо над вражескими позициями, неудачное направление ветра, огонь противника при поиске контейнеров с оружием — жизнь немецкого десантника была коротка. Кровавой бойней стала высадка на Крит: за 2 недели из 15 тысяч парашютистов погибла четверть, а все остальные были ранены. Боясь зенитного огня, пилоты сбрасывали их с большой высоты, и их расстреливали ещё в воздухе; роты, сброшенные над морем и водохранилищем, утонули в полном составе. Впрочем, эта операция заслуживает отдельного рассмотрения.

На Восточном фронте немецкие ВДВ использовались для укрепления слабых участков фронта. Как и для большинства погибших солдат вермахта, СССР стал могилой и для военной элиты Третьего рейха. Так, в октябре 43-го вся 1-я воздушно-десантная дивизия — 6 000 солдат с оружием, техникой и снаряжением — на 75 железнодорожных составах была передислоцирована в Россию. 1.06.1944 г. остатки некогда грозного соединения вместе с полученным уже на фронте пополнением вернулись обратно в рейх на 2 составах!

Но большие потери не вредили репутации немецких ВДВ. Психологический эффект от их действий был очень велик, и в своих противниках они воспитали стойкую «десантобоязнь». Во время Арденнской операции один лишь слух о высадке немцами десанта в неизвестном количестве поверг англосаксов в панику. Американцы отрядили 2 дивизии для обороны своей штаб-квартиры, другие дивизии прочесали всю окружающую местность.

Лебединая песня

В ходе войны мобильные специальные силы вермахта выросли до 50 тысяч бойцов, объединённых в 2 корпуса и 5 дивизий ВДВ.

Чем труднее немцам становилось воевать, тем больше десантников сражалось в качестве пехоты. Например, знаменитый 6-й пдп (3 500 штыков) воевал в Нормандии без тяжёлого вооружения и транспортных средств.

Военное руководство рейха, впавшее в тихую панику от ощущения скорого разгрома (в народе продолжало нагнетать истерию «неизбежной победы»), лихорадочно перетасовывало карты ещё имеющихся сил, пытаясь увеличить количество козырей. Части сводились в корпуса, распускались, реорганизовывались, переименовывались, переподчинялись.

К 1944 году по приказу фюрера число дивизий ВДВ было увеличено до 25, только в люфтваффе их было 11. Количество «ударных» частей нарастало лавинообразно, из уже имеющихся выводили отдельные батальоны, делая их ядром новых полков, которые никогда не достигали предписанной силы и состояли только из кадровых солдат. Такое приумножение боевой силы на бумаге отражало окончательную потерю чувства реальности в бункере Гитлера. А он требовал от одного батальона ВДВ ударной силы трёх полных пехотных батальонов и побед, побед, побед!

Но от перестановки мест слагаемых сумма сил не менялась. Мало того, их становилось всё меньше: потери росли, учебные батальоны и парашютные школы не поставляли достаточно смены, курс подготовки сокращался, в армию призывались всё более молодые рекруты. Для пополнения боевых частей прочёсывались штабы, управления, вспомогательные службы. Немолодые солдаты, державшие в руках только винтовку, ставились перед выбором: в парашютисты или в одну из полевых дивизий. 16-летние мальчишки получали доппаёк — пол-литра молока в день, потому что они ещё росли; большинство не имело никакой парашютной подготовки, целые полки только по названию были десантными. С лета 1944 года рота в 30 штыков считалась полностью боеспособной, а в полках зачастую не набиралось и 200 бойцов. Войска утрачивали качество элиты, в их составе было лишь немного старослужащих, собственно «зелёных дьяволов», основную же массу теперь составляли фанатики из гитлерюгенда. Но даже в 1945 году они сражались, не щадя себя, идя на самопожертвование. Была попытка использовать это психическое состояние (камикадзе) для массированного штурма американских баз ВВС в северной Италии, откуда шли ковровые бомбардировки рейха (операция «Улей»), но времени на это уже не было. Десантные части стали с боем прорываться на запад, в американский плен. Корпусу «Герман Геринг», элите из элит, своего рода войскам СС люфтваффе, это не удалось. Под Дрезденом он был окружён и сдался русским.

Источник: zen.yandex.ru


Тридцатые годы прошлого века ознаменовались рождением нового вида войск — парашютно-десантных соединений, которые впервые появились в Советском Союзе.

Датой рождения советских воздушно-десантных войск считается 2 августа 1930 года, когда в ходе учений под Воронежем в два этапа было десантировано подразделение в составе 12 человек. Уже через год в Ленинградском военном округе был сформирован авиамотодесантный отряд численностью 164 человека. В сентябре 1935 года на манерах Киевского военного округа в течение двух часов были десантированы свыше 1188 человек, которые, «захватив» плацдарм, обеспечили приземление и высадку из самолетов 1766 бойцов с пушками и автомобилями. На следующий год во время проведения учений Белорусского военного округа с воздуха десантируется уже 1800 человек и осуществляется переброска самолетами стрелковой дивизии в составе 5272 человек с военной техникой (пушки, броневики и легкие танки).

На этих учениях присутствовали военные атташе многих стран, но только немцы осознали, какие перспективы открывает этот новый род войск, который отлично вписывался в стратегию молниеносной войны.

29 января 1936 года главнокомандующий ВВС Германии (люфтваффе) Герман Геринг издает приказ о создании парашютного батальона, положившего начало воздушно-десантным соединениям фашистской Германии. Батальон был расквартирован в городе Стендаль-Борстере, находящемся недалеко от Берлина. Здесь же был расположен учебно-тренировочный центр по подготовке парашютистов.

Боевое крещение эти части прошли во время операций в Скандинавии весной 1940 года. Десантные подразделения успешно использовались на первом этапе Второй мировой войны во время операций в Бельгии, Голландии, Греции, Дании, Норвегии и Польше и получили у союзников прозвище «зеленые дьяволы Геринга».

Воздушно-десантные части люфтваффе относились к элите вооруженных сил Германии, для них разрабатывались самые совершенные виды вооружения, техники и экипировки.

Личный состав был вооружен одними из самых лучших пистолетов «Luger P-08» (рядовой состав) и «Walter P-38» (офицеры). Именно для десантных частей были разработаны знаменитые пистолеты-пулеметы «Erma MP-39/40» (у наших солдат они были известны как шмайсер); опередившая свое время штурмовая винтовка «Fallschirmlandunsgewehr-42» (FG-42); автомат «MP-44»; сигнальный пистолет «Kampfpistole» с нарезным стволом, который позволял вести стрельбу сигнальными ракетами, осколочно-фугасными, разрывными и дымовыми гранатами; противотанковые ружья PzB 39 и sPzB 41.

Для транспортировки легкого артиллерийского вооружения использовался оригинальный малый тягач — «Kettenkrad», а для переброски личного состава и техники был создан самый большой в мире планер «Me-321», послуживший в дальнейшем основой для транспортного самолета-гиганта «Me-323».

На этом фоне вызывает удивление тот факт, что в качестве одного из основных видов вооружения — парашютной системы, использовались парашюты RZ1 (до 1940 года) RZ16 (до 1941 г.) и RZ20 (RZ — Ruckenpackung Zwangauslosung ранцевый парашют) с крайне неудачной системой крепления строп к обвязке на основе устаревшей итальянкой системы Сальваторе. Единственным достоинством этой системы было то, что она позволяла совершать десантирование с довольно малых высот 100–120 м (во время операции на Кипре выброска части парашютистов выполнялась вообще с высоты 75 м).
В то же время эта система обладала существенными недостатками:

— сильный рывок при раскрытии купола парашюта;
— крепление парашюта не позволяло парашютисту управлять направлением снижения;
— высокая скорость снижения.

Эти недостатки требовали от десантников освоения довольно сложной техники парашютного прыжка, для того чтобы избежать травмирования из-за сильного динамического удара при раскрытии купола парашюта (знаменитый «нырок» германских десантников). Кроме этого из-за того, что парашютист не мог управлять парашютом во время снижения, он мог повиснуть на деревьях, зданиях, приземлиться на воду. Отсутствие возможности управлять направлением снижения не позволяло погасить скорость снижения (3,5–5,5 м/сек) за счет разворота по ветру. Поэтому приземление сопровождалось довольно сильным ударом. А поскольку при снижении из-за особенностей системы крепления тело парашютиста было наклонено вперед под углом 45°, то при приземлении он одновременно касался земли носками ботинок, коленями и руками. Для гашения силы удара парашютист выполнял кувырок вперед.

Акробатические кульбиты в воздухе и на земле, сопровождавшиеся динамическими нагрузками, привели к тому, что десантирование проводилось «налегке». Из оружия десантник имел при себе только пистолет. Все снаряжение и остальное оружие выбрасывалось отдельно в специальных контейнерах. Кроме этого пришлось разрабатывать специальную каску, защитные наколенники и налокотники.

Помимо этого особенности системы не позволяли быстро «загасить» купол парашюта, регулируя длину строп. При сильном ветре парашютиста часто опрокидывало на спину и волочило по земле. Неудивительно, что даже при использовании специальных защитных налокотников и наколенников травмы были частым явлением. Для того чтобы в случае необходимости быстро освободиться от парашютных строп, десантнику нужен какой-либо компактный резак.

Все эти проблемы были неведомы союзникам, поскольку их парашютные системы были свободны от этих недостатков, а для перерезания строп в экстренных обстоятельствах парашютист всегда имел возможность сделать это штатным боевым ножом, находящимся при нем во время выброски.
Для быстрого освобождения от парашютных строп по заказу люфтваффе был разработан специальный нож-стропорез, который поступил на вооружение воздушно-десантных соединений фашистской Германии 24 мая 1937 года.

Нож получил название «Fliegerkappmesser — FKM» (летный нож-резак) или «Kappmmesser» (нож-стропорез).

В западной литературе этот нож известен также как «Luftwaffe Fallschirmjäger-Messer» (парашютный нож люфтваффе), «German gravity knife» (немецкий гравитационный нож), «Luftwaffe gravity knife» (гравитационный нож ВВС Германии), «Paratrooper gravity knife» — (гравитационный нож парашютиста-десантника), «Bundeswehr gravity knife» (гравитационный нож бундесвера), а также «Bundeswehr-fallmesser» (аварийный нож бундесвера) и проч.

Немецким оружейникам удалось создать простой, компактный и надежный нож, которому было суждено не только пережить Третий рейх, но и стать одним из самых известных армейских ножей в мире, который до сих пор состоит на вооружении бундесвера и некоторых стран НАТО.
Всего известно пять различных модификаций этого ножа, из которых первые две выпускались в период существования фашистской Германии, остальные три — в послевоенный период.

Первая модель стропореза «М-1937», или Type I FKm выпускалась в период с 1937 по 1941 год в Золингене, на предприятиях германских компаний «Paul Weyersberg & Co» и «SMF» (Solinger Metallwaffenfabrik Stoecker & Co).

Полная длина ножа составляла 25,5 см, в сложенном виде — 15,5 см. Клинок имел классическую форму перочинного ножа с острием каплевидной формы (drop point), изготавливался из нержавеющей стали и имел длину 10,5–10,7 см при толщине обуха — 4,0–4,2 мм. Для предотвращения коррозии все металлические части были никелированными.

Накладки рукоятки изготавливались из дуба, ореха или бука и крепились к ней медными заклепками.

Нож имел неразборную конструкцию, помимо клинка в нем находилась откидная свайка — шило длиной 9,3 см для распутывания узлов. Эту свайку можно было использовать и как щуп для поиска мин. На рукоятке ножа имелась дужка для крепления вытяжного шнура.

Стропорез носили в специальном кармашке парашютных штанов над правым коленом, который застегивался на кнопки. Для удобства извлечения ножа из кармана, а также предотвращения его потери, служил шнур, который одним концом закреплялся на дужке рукоятки, а другим — на куртке парашютиста.

В сложенном состоянии клинок фиксировался внутри рукоятки. Открывание ножа можно было выполнить одной рукой. Для этого необходимо было отжать фиксатор, наклонить его устьем вниз или выполнить энергичный взмах рукой, после чего за счет силы тяжести клинок выдвигался в рабочее положение (отсюда название «гравитационный» или «инерционный» нож).

При эксплуатации первой модели ножа выявился его существенный недостаток — неразборная конструкция практически не позволяла провести чистку ножа после загрязнения в полевых условиях.

Этот недостаток был устранен в следующей модели — «M-1937/II» (Type II FKm), которая выпускалась с 1941 года до конца войны. Помимо вышеназванных компаний ножи изготавливались и на предприятиях других компаний, в том числе компании «E. A. Heibig».

Основное отличие второй модели — это возможность быстрой разборки ножа на составные части для его чистки или замены поврежденного клинка на новый. Причем для выполнения этих операций никаких особых инструментов не требовалось.

Кроме этого, на гарде и рычаге фиксатора вместо никелирования использовалось оксидирование, и они имели темный цвет.
Начиная с 1942 года клейма производителей на клинке ножей были заменены их заводскими кодами (Reichsbetriebnummer). Так, например, ножи со штампом «М7/43» — изготавливались компанией «Раul Wеуеrsberg & Со», а «М7/13» — «SMF».

В ходе войны из-за дефицита сырьевых ресурсов на клинке сначала вместо никелирования стали использовалось оксидирование, а затем и вовсе их стали изготавливать из углеродистой стали с воронением.

Ножи состояли не только на вооружении подразделений ВДВ, но и летного состава люфтваффе и танковых частей.

После того как в руки англичан попали образцы стропорезов люфтваффе, было принято решение о налаживании производства таких ножей в Англии для спецподразделений Управления специальных операций SOE (Special Operations Executive) и других подразделений специального назначения.

Английская версия ножа была разработана шеффилдской компанией «George Ibberson & Co», на предприятиях которой и была изготовлена первая партия стропорезов в количестве 500 штук.

Ножи полностью повторяли конструкцию и размеры немецкого M-1937/II. Исключение составляли черные рифленые рукоятки из стеклотекстолита бексоид, хотя небольшая часть ножей изготавливалась и с гладкими деревянными рукоятками. В дальнейшем производство таких ножей было организовано на заводах других компаний Шеффилда и Йоркшира. Всего за годы войны в Англии было выпущено около 3200 ножей.

По некоторым данным, все оставшиеся после войны ножи были собраны вместе и затоплены в Северном море.

Первая послевоенная модель стропореза — «BW Kappmesser für LL-Truppe» (Type III FKm) была выпущена в 1955 году спустя год после воссоздания подразделений ВДВ в вооруженных силах ФРГ. Производство этих ножей было освоено на предприятиях компаний, которые специализировались на изготовлении столовых приборов — «WKC» (Weyersberg, Kirshbaum & Co) и «Anton Wingen Jr.». Нож имел неразборную конструкцию, а поскольку в нем отсутствовала свайка, рукоятка ножа была более тонкой по сравнению с ножами периода войны. Клинок, его устье и рычаг фиксатора для защиты от коррозии имели никелированное покрытие. Черные накладки на рукоятку были изготовлены из пластмассы и имели рифление в виде трех групп параллельных полос для более надежного удержания в руке. Для предотвращения загрязнения устье рукоятки закрывалось овальной откидной металлической заглушкой (trap door).

Возвратившись к неразборной конструкции, немцы наступили на те же грабли, что и при принятии на вооружение первой довоенной модели стропореза. Кроме этого многие ветераны ВДВ хотели иметь в своих руках привычный нож военной модели. Поэтому уже в 1961 году был выпущен новый вариант стропореза. Он был принят на вооружение (обозначение бундесвера — 7340-12-140-10-31, Messer, Kapp — LL — Truppe) как нож «M-1963» (Type IV FKm). Нож снова был выполнен разборным и по внешнему виду напоминал модель 1941 года. Отличие состояло в пластмассовой рукоятке оливкового цвета с рифлением. На рукоятке была выштампована надпись «BUND» или «BW» (бундесвер). Этот нож изготавливался компаниями «WKC», «Anton Wingen Jr.», «WMF» (Württembergische Metallwarenfabrik), «OWF» (Otto Förster, Witzhelden) и «Carl Eickhorn Waffenfabrik AG».

Нож до сих пор стоит на вооружении парашютно-десантных, танковых и авиационных частей бундесвера.

Благодаря своей надежности и практичности нож пользовался большой популярностью. Военнослужащие после прохождения военной службы нередко прихватывали его с собой на гражданку.

На предприятиях компании «Anton Wingen Jr.» выпускались также и гражданские модели инерционных ножей.

В 1975 году одна из компаний, на предприятиях которой изготавливались ножи четвертой модели, — «Carl Eickhorn Waffenfabrik AG» обанкротилась и прекратила свое существование. Созданная на ее основе новая компания «AES» (Annette Eickhorn Solingen) начала производить модифицированные ножи-стропорезы. От предыдущей модели 1963 года они визуально отличались меньшими размерами и наличием открывалки для бутылок на гарде ножа. Разработчики уменьшили количество деталей ножа, за счет чего нож получился более технологичным.

Клинок ножа (длина — 8,6 см, толщина обуха 3,6 мм) изготавливался из нержавеющей стали 440 A. Рукоятка оливкового цвета была изготовлена из упрочненного полиамида. В центральной части рукоятки наносилось название компании «AES» и год выпуска (AES 1978, AES 1979 и т. д.). Полная длина ножа составляла 28 см.

Через несколько лет компанию постигла участь ее предшественника — она обанкротилась. Акции компании были скуплены шотландской компанией «LBA Systems Limited», к которой перешли все права на использование бренда «Eickhorn», патентов и всей интеллектуальной собственности. Выпуск ножей «AES» продолжился под маркой «Original Eickhorn-Solingen Limited», но с новым названием «LL 80» (LL — предположительно от Luft-Lande — воздух-земля). Помимо клинка с обычным лезвием выпускались и варианты ножа с серейторной заточкой. Ножи предназначались для гражданского и военного использования (соответственно имели рукоятку черного или оливкового цвета).

Все эти ножи продвигались на рынке как ножи парашютистов-десантников. Однако все они никогда на вооружении бундесвера не стояли, хотя и использовались в армейских подразделениях. В иностранной литературе их иногда называют пятым поколением немецких стропорезов (Type V FKm).

В 2003 году после ужесточения законодательства производство коммерческих вариантов ножа-стропореза в Германии было прекращено.

В начале 1980-х гг. на основе стропореза «LL-80» была разработана версия ножа для подразделений и служб, работающих в чрезвычайных ситуациях — пожарные, полиция и др. Нож получил название «RT» (RT — rescue tool — «инструмент аварийных ситуаций»). Нож выпускался в двух вариантах — «RT-1» (с красной рукояткой) и «RT-1 TAC» (черной). В отличие от стропореза десантников острие его клинка имело форму крюка, а часть лезвия — заточку в виде мелкозубой пилы (серейтор). Кроме этого гарда ножа имела конический стеклобой. Полная длина ножа составляла 22,2 см, длина клинка — 8,5 см при толщине обуха — 3,3 мм. Для изготовления клинка использовалась нержавеющая сталь X55 CrMo14 (1.4110), твердость режущей кромки — 56 ед. Роквэлла. Вес ножа –210 грамм.

Практичность и надежность конструкции этого ножа, а также окружающий его ореол десантников люфтваффе обусловили производство его копий более чем в 50 странах мира. В США этот нож выпускается компанией «Colt» под наименованием «CSAR Tool LL80» (Colt Search and Rescue — нож для спасательных работ и аварийных ситуаций).

Полная длина ножа составляет около 22 см, при длине клинка 8,5 см. Клинок толщиной 3,3 мм изготавливается из нержавеющей стали 440 A. Вес ножа — 210 грамм.

В ножевой литературе стропорез копмессер часто относят к боевым ножам. Однако какие-либо реальные подтверждения его использования в рукопашных схватках отсутствуют. Кроме этого, как и все ножи с фронтальным выбросом клинка OTF (out-the-front), он имели сильный люфт клинка. Для усиления его боевых свойств зарубежные копии этих ножей дополнялись кастетом, на его основе выпускались ножи с фиксированным клинком кинжальной формы.

Вообще же нож-стропорез использовался военнослужащими прежде всего как удобный многофункциональный инструмент. Тем более что на вооружении парашютно-десантных соединений состоял и боевой нож «Luftwaffe kampfmesser M42».

В своей книге «Боевые ножи спецподразделений» известный специалист в области холодного оружия Дитмар Поль пишет, что на вопрос об использовании этого ножа в рукопашной схватке ветераны воздушно-десантных сил Германии не смогли припомнить ни одного такого случая. Скорее всего, такое использование копмессера имело место только во время знаменитой операции «Меркурий» на Крите. Однако это диктовалось чрезвычайными обстоятельствами. Из-за плохой погоды и сильного противодействия ПВО часть десантников была выброшена непосредственно над вражескими позициями, и им приходилось вступать в бой сразу же после приземления, имея при себе только пистолет и стропорез (потери во время проведения операции составили 3637 десантников из 8500, принимавших в ней участие).

После операции «Меркурий» многие десантники стали перетачивать свой стропорез, придавая клинку кинжальную форму, для того чтобы после приземления иметь при себе кроме пистолета еще и нож, который можно было бы использовать как холодное оружие.

Справедливости ради следует отметить, что программа подготовки по рукопашному бою спецподразделений Англии во время войны включала обучение ведению боя английским аналогом ножа, в том числе и использованию свайки-шила для бесшумного снятия часовых.

Как уже отмечалось, в ВДВ союзников не было необходимости в специальном парашютном ноже-стропорезе. В СССР такие ножи появились лишь в 50-х гг. прошлого века. Их производство было организовано на заводе «Октябрь» (теперь предприятие «Саро») в городе Ворсма.

Клинок ножа имел длину 13 см, при длине рукоятки — 10 см. Лезвие ножа представляло собой двустороннюю пилу вогнутой формы. Кончик лезвия для безопасности имел скругление. Нож выпускался в нескольких вариантах, отличающихся формой и размерами клинка и рукоятки. Нож комплектовался кожаными ножнами, которые впоследствии были заменены пластиковыми.

Этот стропорез состоял на вооружении подразделений ВВС и ВДВ. В воздушно-десантных войсках он использовался в основном в учебных центрах, хотя некоторое количество поступало и в строевые части. Обычно в качестве стропореза использовался стандартный штык-нож, который во время прыжка с парашютом находится в специальном кармане запасного парашюта.

В конце 50-х гг. была выпущена более компактная и безопасная в использовании версия стропореза. В обиходе нож получил название «НП-58» по наименованию одной из моделей парашюта. Его клинок, как и у немецкого ножа, выдвигался из рукоятки под своей тяжестью. Клинок из углеродистой стали с двусторонней заточкой не имел серейтора. Накладки рукоятки стропореза были выполнены из бакелита. Однако практика его использования показала, что из-за уменьшения размеров и формы клинка, а также его сильного люфта он был менее удобен и практичен. Нож выпускался до начала 1980-хх гг.

Такие же ножи состояли на вооружении стран Варшавского договора.

Источник: topwar.ru


Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Добавить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!:

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.