Ну, за Испанью! Жизнь отдать мы рады
За честь ее. А трус – не жди пощады!
Смердящим псом издохнешь на гноище,
Не обретешь покоя на кладбище –
Не жди могилы и креста от нас.
Ловить проклятья будешь в каждом звуке,
Не жди, что сына любящие руки
Глаза тебе закроют в смертный час!
Чем больше читаю Переса-Реверте, тем больше проникаюсь его творчеством, его многогранностью, основательностью, его мужским подходом к военно-приключенческой теме, которая ближе мне по духу. в «Испанской ярости» (кстати, оригинальное название романа совершенно не такое), можно сказать, совсем нет Алатристе, ну, или почти нет. Его личность и особый подход к поступкам и необычные черты характера, конечно, немного показаны, но это и не главное в произведении. Его участие, я бы сказал, фактически притянуто за уши (если бы не финальные аккорды мэтра Веласкеса). Этот роман, можно сказать, является одой испанскому патриотизму, смелости и яростной отваги!
Невольно вспоминается наш Лев Толстой с описанием бородинского сражения. Осада Бреды в ходе Восьмидесятилетней войны описана доном Артуро не менее впечатляюще. Каждый писатель, понятно, прославляет своих предков, и это правильно и логично. Именно поэтому данная мужская книга мне особенно понравилась.
Коротко можно резюмировать так: испанская ярость — это…
— ловить проклятья в каждом звуке;
— знать тяжесть клинка, не раз обагрявшегося кровью;
— наносить удары расчетливо и точно, и оттого, вероятно, они всякий раз оказываются смертельными;
— неколебимо защищать знамя полка, ощущая горделиво-невозмутимую барабанную дробь;
— до ушей перемазаться кровью этих несчастных;
— не убивать издали, ибо таким людям неведомы тогда ненависть, жажда мести, равно как и жалость или раскаянье;
— нанося беспорядочные удары на слух, тыкать кинжалом туда, где раздаются вопли смертельного ужаса, Настичь, нашарить, придавить ногой и бить сверху вниз, пока враг не затихает;
— обнажить клинок, снять шляпу, стянуть через голову портупею с «апостолами» и молча лезть на бруствер под крики «Испания и Сантьяго!»
Надеюсь, Вы теперь понимаете, что такое настоящая испанская ярость? Не желаю никому этого испытать…
Это — жесткий, мужской, законченный, настоящий роман, открывший мне истину цикла о капитане Алатристе (оказывается, Перес-Реверте написал беллетризованную версию мемуарных записок Иньиго Бальбоа). После этого понимания совсем по-другому воспринимаются части, придуманные писателем, в каждой части видишь его замысел, идею, прославляющую те или иные странички в истории Испанского королевства. В этой части особенно понравился финал, эпилог и прекрасно переведенные на русский язык стихотворения.
И если снова грянет бой кровавый,
Воочью изумленный мир узрит,
Как сникнет галл, как оробеет брит,
Как дрогнет шваб, как страх объяст батава,
Как осенит тебя крылами слава,
Пехоты нашей доблестной солдат!
Ты шел стезею тяжких испытаний,
Сквозь череду бесчисленных кампаний,
Вослед за солнцем яростным Испании
Свой путь торя с восхода на закат.
Источник: www.livelib.ru
Война. Война была всегда… С незапамятных времён человек убивал себе подобных. Причины были разными — еда, ресурсы, желание разбогатеть, непохожесть друг на друга, желание навязать свои убеждения и т. д. Каждой из них достаточно, чтобы разжечь грандиозный пожар, а, если причин больше одной, то мало не покажется никому. Подобная судьба постигла Нидерланды, где поднялось восстание против испанских Габсбургов, устраивающих религиозные гонения на протестантов и выкачивающих большие суммы денег, которые были нужны для непрекращающихся войн, из северных провинций.
ажения за Нидерланды шли с 1668 по 1648 годы, что дало историкам основания называть их «Восьмидесятилетней войной». Среди прочего, эта война дала миру выражение «Испанская ярость» — так голландцы назвали разграбление Антверпена испанс5ким гарнизоном, которому долго не платили жалование – послужившее названием для русского издания книги. Оригинальное название книги — «El sol de Breda» — указывает на один из крупных испанских успехов Тридцатилетней войны – капитуляцию англо-голландского гарнизона в крепости Бреда.
Было бы странно, если бы Капитан Алатристе не побывал на полях сражений Фландрии, убивая еретиков, во имя Испании. А он там был. Ещё до времени действия первого романа цикла Алатристе сражался в Нидерландах плечом к плечу с отцом Иньиго, Бальбоа, которого взял на воспитание после смерти однополчанина, собирался вновь отправиться на эту войну, когда, помогая дону Франсиско де Кеведо, вляпался историю с инквизицией, и поспешил на фронт, как только та разрешилась.
Роман сильно контрастирует с первыми двумя книгами серии – улицы Мадрида, политические интриги и рыцари плаща и кинжала уступили место полям Фландрии и испанским терциям.
Звон клинков, пороховая гарь, что оседает на лицах солдат и разъедает глаза, молниеносные штурмы и многомесячная осада, бунт армии, мародёрство, воровство интендантов и прочая изнанка войны. На страницах не найти атаки в солнечный день и врага, бегущего при виде флага Испании. Война той эпохи описана как есть и со знанием дела. Без ретуши или сгущения красок. Очевидно, что работа военным корреспондентом помогла Артуро Пересу-Реверте в этом нелёгком деле.
Впрочем «Испанская ярость» не столько книга о войне, сколько гимн испанскому солдату, который несмотря ни на, что продолжает сражаться во имя своей страны и помнит, что долг и честь превыше всего.
На выходе мы имеем отличный пример военной прозы, который даёт прекрасное представление о войне в XVII столетии.
Источник: fantlab.ru
Сюжет
Действие происходит зимой 1624 года, через год после событий, описаный в предыдущем романе «Чистая кровь». Диего Алтаристе и Иньиго Бальбоа отправляются в Голландию сражаться за Испанию, избегают участия в мятеже, воюют на земле и под землёй, и умудряются не погибнуть. Попадают на картину Веласкеса и в комедию Кальдерона.
Место действия — Голландия, небольшой городок Аудкерк, в трех лигах (примерно пятнадцать километров) от осажденой крепости Бреда. В миле от городка, возле Руйтерской мельницы Иньиго получает боевое крещение и убивает в бою своего первого неприятеля. (Следует напомнить, что ещё в Мадриде Иньиго, выручая капитана Алатристе из засады, застрелил человека в спину.)
Диего Алатристе получает письмо от своего друга, Франсиско де Кеведо. Там говорится, что Гвальтерио Малатеста оправился от ран, полученых от рук Диего Алатристе и руководит шайкой головорезов, служащих Луису де Алькесару. Кроме того, намекается, что Херонимо де ла Круз, единственный оставшийся в живых из семьи (роман Чистая кровь), покинул Испанию и отправился в Америку.
Иньиго тоже получает письмо от Анхелики де Алькесар. Коварная девчонка пеняет своему кавалеру, что он потерял её медальон. (Хотя сам Иньиго давно понял, что этот медальон являлся средством отправить его самого на костер). Кроме того, она заявляет, что «имеет на него виды».
Персонажи
- Диего Алатристе вернулся в родной Картахенский полк, стяжать военные лавры (а вернее, заработать кусок хлеба). Его сопровождает Иньиго Бальбоа. Капитан Алатристе под Терхейденом совершает ещё один подвиг: командуя оставшимся без офицеров взводом, отбивает полковое знамя и труп погибшего командира полка.
- Иньиго Бальбоа — мочилеро (нестроевой паж, не записанный в воинский штат слуга воина) Диего Алатристе. За этот год возмужал и подрос. Понюхал пороху, исползал на пузе все траншеи и подкопы вокруг осажденной Бреды.
- Амбросьо Спинола, дон, генерал — командующий испанскими войсками в Голландии. Изображен на картине Сдача Бреды — здесь он центральный персонаж, принимает городские ключи от губернатора Юстина Нассауского.
- Педро Амба, де ла, дон — командир Картахенского полка, состоящего из двенадцати рот. Поскольку во имя дисциплины вешал солдат за дело и без дела, к нему прилепилась кличка, далекая от нормативной лексики. Погиб под Терхейденом.
- Кармело Брагадо, дон, капитан — командир роты Картахенского полка, где служит Диего Алатристе. Отличается исполинским ростом. Неприятная улыбка обнажает крепкие желтоватые зубы. В резне при Руйтерской мельнице потерял на левой руке два пальца — безымяный и мизинец.
- Эрнан Торральба, дон, капитан — командир второй роты Картахенского полка.
- Мигель Чакон, прапорщик — знаменосец Картахенского полка. Погиб под Терхейденом. Иньиго Бальбоа утверждает, что знаменосцу на полотне Сдача Бреды (он держит на плече выцвевшее в сине-белую шахматную клетку знамя) приданы его черты.
- Курро Гарроте — один из солдат роты капитана Кармело Брагадо. Поджарый и смуглый. Длинные, сальные волосы, редкая вьющаяся бородка. В левом ухе золотая серьга, правого уха нет.
- Себастьян Копонс — один из солдат роты капитана Кармело Брагадо. Невысокого роста, сухой. Необычайно молчалив — предпочитает общаться жестами. Прошел Италию и Фландрию, все тело покрыто рубцами и шрамами. Пятьдесят лет. Уроженец Уэски, родом из деревни Силья-де-Ансо.
- Хайме Корреас — мочилеро прапорщика Кото, однолеток и приятель Иньиго Бальбоа.
- Педро Кальдерон, Барка, де ла — худой, невысокий, на вид лет двадцать — двадцать пять. Острое лицо, негустые каштановые усики, под нижней губой маленькая бородка. Впоследствии стал известен как выдающийся поэт и драматург. Написал комедию «Осада Бреды», где упоминается подвиг Диего Алатристе на форте под Терхейденом.
Интересные факты
Вопрос о присутствии образа капитана Алатристе на картине Веласкеса «Сдача Бреды» освещается на странице Википедии, посвященной первому роману.
Источник: dic.academic.ru
Артуро Перес-Реверте. Испанская ярость
Приключения капитана Алатристе — 3
Оборванной, корявою оравой,
Мы шли за капитаном и – за славой,
И каждый воин был наперечет.
Отряд сражался в долах италийских,
В чащобах Мексики, на кручах гор альпийских..
Куда теперь судьба его влечет?
К.С. дель Рио. «Сфера»
I. Вылазка
Черт возьми, знали бы вы, как промозгло и сыро на берегу голландского канала ранним осенним утром.
Солнце, еле-еле пробиваясь сквозь завесу тумана над плотиной, льет слабый свет на тех, кто шагает по дороге к городским воротам, которые скоро откроются и впустят торговцев, приехавших на рынок. Только слава, что солнце – невидимое, негреющее, недостойное своего имени; впрочем, так им, еретикам, и надо. И в его мутном, сером свете, бессильном справиться с хмарью и моросью, чуть виднеются запряженные в телегу волы, крестьяне с корзинами, женщины в белых чепцах, с кругами сыра и кувшинами молока.
Стиснув зубы, чтоб не клацали от стужи, перекинув через плечо связанные вместе котомки, медленно шел по дороге и я. Земляную насыпь у дамбы туман окутывал так плотно, что очертания деревьев, кустов, тростника едва угадывались. Да, почудилось на миг, будто там тускло блеснул металл шлема, или кирасы, или обнаженного клинка, но говорю же – только на миг, а потом влажные испарения, клубившиеся над водой, снова все скрыли. Девушка, шагавшая рядом, должно быть, тоже что-то заметила, ибо из-под сборок накрахмаленного чепца метнула тревожный взгляд сперва на меня, а потом туда, где, серые на сером, темнели фигуры в касках и с алебардами – голландские часовые, охранявшие подъемный мост.
Небольшой городок, именовавшийся Аудкерком, стоял в точке соединения канала Остер, реки Мерк и дельты Мааса. Городок был мал да удал, и значение имел чисто военное, поскольку закрывал доступ к этому окаянному каналу, по которому мятежные еретики переправляли подкрепления своим соотечественникам, сидевшим в осажденной крепости Бреда в трех лигах отсюда. Гарнизон Аудкерка состоял из горожан-ополченцев и двух рот регулярной пехоты, причем одна была укомплектована англичанами. Укреплен был городок весьма прочно, главные ворота защищены бастионом и рвом, через который переброшен был подъемный мост, так что с налету не возьмешь. Именно по этой причине я в столь ранний час и находился здесь.
Полагаю, вы меня если не узнали, так вспомнили.
Звался я – и сейчас зовусь – Иньиго Бальбоа, в ту пору исполнилось мне четырнадцать лет, и скажу, не хвалясь, что, несмотря на юные годы, я уже повидал кое-какие виды. После весьма опасных приключений в Мадриде, откуда правил нами государь наш Филипп Четвертый; после того, как пришлось мне орудовать и клинком, и пистолетом; после того, как я чудом не попал на костер – так вот, после всего этого я уже год находился в действующей армии, состоя при капитане Алатристе: наш Картахенский полк, морем переброшенный в Геную, двинут был через Милан по так называемому Испанскому тракту воевать с мятежными голландцами. Минула без возврата эпоха великих полководцев, грандиозных битв и не менее грандиозных грабежей – ныне война превратилась в некое подобие скучной и долгой шахматной партии: крепости и плацдармы по несколько раз переходили из рук в руки, а доблесть зачастую значила меньше, нежели терпение.
И рядом с девицей в чепце, наполовину скрывавшем лицо, шел я в тумане к городским воротам и голландским часовым, а вокруг мычали волы, гоготали гуси, скрипели телеги, шагали крестьяне. И один из этих крестьян, примечательный тем лишь разве, что был, пожалуй, смугловат для здешних мест, где народ, как на подбор, белобрысый и светлоглазый, поравнялся со мной и, сквозь зубы бормотнув нечто похожее на «Аве-марию», прибавил шагу, догоняя четверых своих товарищей – тоже что-то больно сухопарых да чернявых.
Источник: knijky.ru